Если коротко, то подсесть - можно. Более того - некоторые девушки вполне целенаправленно "посаживают", хотя, возможно, даже сами толком не догоняют, на чё же такое они подсаживают. Но всерьёз Вы, похоже, пока не влетали  

Далее - длиннейшая цЫтата из В.О Пелевина ( (с) "Св.книга оборотня") в пояснение сказанного. Интересно, вломят мне за оверквотинг или нет?  
____________________________________________________________

Тому, кто хочет понять природу красоты, надо первым делом задать себе вопрос: где она находится? Можно ли считать, что она — где‑то в женщине, которая кажется прекрасной? Можно ли сказать, что красота, например, в чертах ее лица? Или в фигуре?

Как утверждает наука, мозг получает поток информации от органов чувств, в данном случае — от глаз, и без интерпретаций, которые делает визуальный кортекс, это просто хаотическая последовательность цветных пятен, оцифрованная зрительным трактом в нервные импульсы. Дураку понятно, что никакой красоты там нет, и через глаза она в человека не проникает. Говоря технически, красота — это интерпретация, которая возникает в сознании пациента. Что называется, in the eye of the beholder (1).

Красота не принадлежит женщине и не является ее собственным свойством — просто в определенную пору жизни ее лицо отражает красоту, как оконное стекло — невидимое за крышами домов солнце. Поэтому нельзя сказать, что женская красота со временем увядает — просто солнце уходит дальше, и его начинают отражать окна других домов. Но солнце, как известно, вовсе не в стеклах, на которые мы смотрим. Оно в нас.

Что это за солнце? Извиняюсь, но это другая тайна, а я сегодня собиралась раскрыть только одну. К тому же, с точки зрения практической магии, природа солнца совершенно не важна. Важны манипуляции, которые мы совершаем с его светом, и здесь между лисами и женщинами есть важное отличие. Но, как и в прошлом случае, объяснить его я могу только с помощью аналогии.

Бывают фонарики, которые носят на лбу, на специальном ремешке. Они популярны среди велосипедистов и спелеологов. Очень удобно — куда поворачивается голова, туда и луч света. Я сама катаюсь с таким по ночам в Битцевском парке — в нем три крохотных острых лампочки, которые дают пятно сине‑белого света на асфальте дорожки. Так вот, красота — это эффект, который возникает в сознании смотрящего, когда свет лампы на его голове отражается от чего‑нибудь и попадает ему же в глаза.

В каждой женщине есть зеркало, с рождения установленное под определенным углом, и, что бы ни врала индустрия красоты, изменить этот угол нельзя. А вот мы, лисы, можем регулировать угол наклона своего зеркала в весьма широких пределах. Мы можем подстроиться практически под любого велосипедиста. Здесь внушение работает пополам с кокетством: хвост остается под одеждой, и мы помогаем себе его действием только чуть‑чуть. Но любая лиса знает — в этом “чуть‑чуть” все дело.

Специально для этих записок я перевела отрывок из воспоминаний графа де Шермандуа, известного авантюриста восемнадцатого века, в которых он запечатлел для истории сестричку И Хули. Шермандуа встретил ее в Лондоне, где спасался от ужасов революции. Между ними завязался роман, но конец у него был несчастный — граф при странных обстоятельствах умер от разрыва сердца. Вот как граф описывает ту секунду, когда лиса поворачивает свое зеркальце, направляя луч отраженного света прямо в глаза жертвы:

“Не могу сказать, что она была особенно хороша собой. Когда мне доводилось увидеть ее после долгой разлуки, я поражался, как могло это маленькое сухое существо со злыми глазами сделаться для меня всем — любовью, жизнью, смертью, спасением души. Но стоило ей поймать мой взгляд, и все менялось. Сначала в ее зеленых глазах появлялось как бы испуганное сомнение в том, что она любима. То, что любить ее не за что, было в эту минуту очевидно, и каждый раз я испытывал волну жалости, переходящей в нежность. А она впитывала эти чувства, как губка вино, и сразу же расцветала мучительной, сводящей с ума красотой. Короткий обмен взглядами менял все. За минуту до него я не понимал, каким образом могла эта некрасивая, в сущности, женщина увлечь меня, а после — не мог взять в толк, как можно было хоть на минуту усомниться в волшебной силе ее черт. И чем дольше я глядел в ее глаза, тем сильнее делалось это чувство, доводя меня до исступления, до физической боли — словно она просовывала кинжал в щель стены, за которой я хотел спрятаться, и несколькими движениями лезвия расшатывала кладку до такой степени, что стена рушилась, и я вновь стоял перед ней нагой и беззащитный, как ребенок. Я изучил эту метаморфозу в совершенстве, но так и не научился понимать природу огня, спалившего дотла всю мою душу”.

Действия: