Последнее десятилетие ХІХ века в Киеве было периодом строительной лихорадки. В город прибыло огромное количество мужской рабочей силы, и за ними потянулись сотни девушек из Одессы, Петербурга, Москвы, Вены и даже Парижа для удовлетворения мужчин самых разных возрастов и социального положения. Куприн в своем известном произведении "Яма" так описывал этот период: "И вся эта шумная чужая шайка, опьяненная чувственной красотой старинного города, - эти сотни тысяч разгульных зверей в образе мужчин всей своей массовой волей кричали: "Женщину!". На каждом перекрестке открывались ежедневно "фиалочные заведения" - маленькие дощатые балаганчики, в каждом из которых под видом продажи кваса торговали собою тут же рядом, за перегородкой, по две, по три старых девки".
Подольская "мамочка" по кличке Камбала
То время было довольно лояльным к барышням, зарабатывающим на жизнь продажей своего тела. Проституция была объявлена "терпимою" (отсюда и название борделей - "дома терпимости"), т.е. дозволенной в строго регламентированных формах. Продажные девки должны были жить в специальных заведениях, устроенных на немецкий манер, и именоваться "барышнями". Девушки находились под присмотром "мамаш" - содержательниц притонов и принимали своих "гостей" в общей зале, куда те заходили как в кафе. Открыто зазывать прохожих в публичные дома строго воспрещалось, именно поэтому над подобными заведениями вешали красные фонари. Полученные от клиентов деньги барышни отдавали хозяйкам в обмен на марки. В конце каждого месяца марки снова обменивались на дензнаки, причем "мамочка" удерживала за содержание (комната в пансионе, питание, прислуга, "спецодежда" и т.п.) основную часть дохода, выплачивая на руки лишь жалкие крохи, - проститутки жили в вечных долгах. Именно поэтому многие внешне привлекательные ночные бабочки предпочитали работать самостоятельно, а не попадать в кабалу к ненасытным бандершам.
О подольской "мамаше" по кличке Камбала, бывшей проститутке, известной необузданным характером и зверским отношением к работавшим на нее девушкам, ходят легенды по сей день. За час отдыха в публичном доме тогдашние клиенты платили 1-5 рублей в зависимости от красоты "барышни". В домах терпимости с "хорошей репутацией" на Крещатике (роскошный интерьер, специально обученные девушки, претензия на санитарию) с клиента брали от 10 до 25 рублей за ночь. Была еще одна веская причина, почему дамы полусвета старались всячески завуалировать свое ремесло: у "официальных", зарегистрированных в полиции проституток отбирались паспорта и выдавались взамен желтые билеты. Маскировались продажные девки по-разному. Скажем, дома свиданий так называемых "полушелковых" проституток прикрывались вывесками врачей, нотариусов, акушерок, различных мастерских и магазинов, поэтому они принимали клиентов днем, в рабочее время. Впрочем, так же как и работницы "минерашек", тех самых балаганчиков, о которых столь нелицеприятно писал Куприн. В магазине с вывеской "Искусственные минеральные воды" на Ямской, за перегородкой, отделяющей бордель от распивочной, на грязных постелях бывшие батрачки отдавались солдатам, матросам, гимназистам и кадетам всего за 50 копеек. Немногим больше зарабатывали за один "сеанс" и "дамы от буфета" - проститутки, промышляющие в кафешантанах при содействии (не безвозмездном, разумеется) буфетчиков. Начало знакомства с кутилой было обычно трафаретное: "Угостите пивом - так хочется пить!". Всеми силами девушка старалась понравиться "поклоннику" и перенести кутеж в "кабинет" - если дело выгорает, то и она сама, и буфетчик остаются не в накладе.
Барышни, куртизанки, кокотки - от 50 копеек до миллионов
- "Сливочный" слой киевских проституток конца ХІХ - начала ХХ века - это "дамы с девочками", - рассказывает Владислава Осьмак, научный сотрудник Музея одной улицы. - Это проститутки, маскировавшиеся под порядочных женщин, использовавшие для прикрытия хорошенькую девочку под видом дочки. Разумеется, ребенка брали "напрокат" для прогулок в людных местах, посещения кафе и др. Военная хитрость срабатывала стопроцентно: охотников завести интрижку с красивой замужней дамой было куда больше, нежели платить за ласки навязчивой проститутки. Вечером дама с девочкой переквалифицировалась в интересную, загадочную вдову, которая скорбит по своему усопшему мужу. Этот образ знаком всем: "Всегда без спутников, одна, дыша духами и туманами, она садится у окна. И шляпа с траурными перьями, и в кольцах узкая рука". Мрачный креп, густая вуаль, спущенная на лицо, придают ей строгий, неприступный вид, который притягивает к себе искателей острых ощущений. А утром "вдовушка" в шелковых панталончиках с шитьем, сладко потягиваясь, брала с туалетного столика несколько десятирублевых банкнот и забывала навсегда имя вчерашнего воздыхателя. Вечером же ее снова видели уже в другом парке или дорогом ресторане с респектабельном поклонником в костюме-тройке, которому она рассказывала уже новую "скорбную" историю. Разумеется, это были незаурядные, в какой-то мере талантливые дамы.
- Это их называли кокотками?
- Нет, кокотки - это особая прослойка тогдашних путан, самая привилегированная и, естественно, высокооплачиваемая. Кокотка - это дорогостоящая содержанка богатого мужчины, ослепительно красивая светская львица, законодательница мод и вкусов в Киеве, образованная женщина. Все помнят "Бесприданницу" Островского. Так вот: если бы Ларису Огудалову не убили, то она скорее всего и стала бы кокоткой - предложения уже стали поступать после бурной ночи на "Ласточке" с Паратовым. В конце ХІХ века в Киеве кокотки были в большой моде, элитных куртизанок содержал практически каждый обеспеченный киевлянин.
Ловеласом слыл и сам генерал-губернатор Дмитрий Бибиков. Любовница Бибикова оказалась самой удачливой кокоткой Киева, которая за год из скромной бесприданницы превратилась в графиню с несметными владениями. Выйдя замуж не без покровительства генерал-губернатора за графа Потоцкого и получив причитающиеся ей согласно брачному контракту деньжищи, она посредством всесильного любовника упекает помещика в Сибирь. Сама же поселяется на аристократической Липской, ведя привычный образ жизни дамы полусвета. Ее рысаки и экипажи, бархат и кружева, бриллианты и изумруды в сочетании с необыкновенной красотой и молодостью всем кружили головы. Разумеется, для уже немолодого Бибикова двери ее роскошного дома были открыты в любое время суток.
ДОКУМЕНТАЛЬНО
Из письма управляющего округа директору 5-й киевской мужской гимназии: "Имею честь сообщить Вашему Превосходительству, что 6 сего июля мною получено следующее сообщение о поведении на улицах и в скверах г. Киева учащихся: "Посмотрели бы Вы, что Ваши гимназисты проделывают у Вас под самым носом в Николаевском парке с проститутками в 8-10 часов вечера. Подобных мерзких безобразий, цинизма и пошлости еще никогда не наблюдалось. Впрочем, Ваши гимназисты и по улицам разгуливают с б... под ручку".
КСТАТИ
В богатых киевских домах терпимости кроме хозяйки были еще экономка, кухарка, дворник, швейцар, горничные и пианисты-таперы. Там охотно выступали цыгане, профессиональные певицы и танцовщицы; "барышни" были одеты в роскошные платья, а клиентов обслуживали во французском шелковом белье. Светская беседа была обязательным "приложением" к истинной цели визита мужчины. Девушки проходили обязательный медосмотр раз в месяц.
Неля ЩЕРБАШИНА
"Комсомольская правда"
Взято http://test.interesniy.kiev.ua/old/population/obychai/prostitutki
--------------------
член КЛСИСТ
Я был на Львовщине, на Брянщине,Смоленщине,
а все снятся эти..женщины.... |
|
Назад
Конференция
Вперед
Ветвями
Редактировать
Ответить
Цитата
