на rusextalk.ru, русексталк ру

Присутствие табуированной лексики обусловлено её необходимостью.
Так нужно.

Эсеровский лозунг « 8 часов работы, 8 часов отдыха и 8 часов сна» - жизненный лозунг. Стоило пару дней отоспаться и садиться за стол три раза в день, как в шортах замаячило. Тёплое Эгейское море, сосновый воздух, солнышко.

На ужин семь-восемь бараньих рёбрышек, чтоб шкворчали, блюдо греческого салата с дзадзики и графин холодного розового, в десять часов - баиньки.
Мобильника нет, мэйла нет, факса нет. Простой рецепт – оказалось, что и полового увядания тоже нет.

Два дня походил с восставшим из забытья хуем, повосторгался забытыми ощущениями.
На третий день встатый хуй встал по-настоящему.

Сначала я увидел только ногу.
Сучка, специально ведь вытянула так – ни хуя, уверен, неудобно мазать ногу кремом, задрав её в воздух чуть не под прямым углом.
Нога – как я люблю, с плотной литой икрой, без отталкивающей ложбины между мышцей и костью, в меру длинная. Высокая, сухая лодыжечка, маленькая пяточка.

Я аж замычал, забывшись.
- Ты чего? – спросила жена.
- Да ничего…Спасибо, что ты есть у меня. Как хорошо нам с тобой идти по жизни, любимая, - отчеканил я без запинки.
Что-то там она сказала, я под фанеру отвечал…

Начала, блять, бедро намазывать. На бедре ни капли лишнего, даже худоватое слегка, коленочка аккуратная-аккуратная, будто яичко под кожу зашили. Втирает снизу вверх крем в кожу и на одну фалангу заскальзывает пальцами под неплотно прилегающие к внутренней поверхности бедра плавки – ну, там, где у сухожилий образуются две такие впадинки.

Я представил себя на месте фаланги, резко отвернулся ( - на секунду), чуть шею не сломал.
На живот перевернулся практически сразу, стало невмоготу. В этаком лёгком пляжном расслаблении отпустил руку вниз, завёл её под лежак… Блять, никогда, не обращал внимания, какие выпускают идиотские лежаки. Узенькие щелки, не прикоснёшься, не дотянешься.

- Пойду, искупаюсь… - пискнул пересохшим горлом.

Подцепил ногой подводную маску с трубкой, непринуждённо прикрыл ими пах. Кое-как замаскировал елдак, бьющийся в плавках, как рыба на берегу, пошёл мимо её лежака к морю, аккуратно задавил косяка на Миссис Нога – 2006.

Здесь погордился немножко.
Я ведь, упёршись хуём в лежак, видел только ногу, и, как академик Герасимов по костям черепа, совершенно доподлинно воссоздал портрет сексуальной ебливой брюнетки.
Крупный рот, рост выше среднего, живот чуть выпирает, плотная тяжелая наливная грудь (- разве можно такое зрелище вытерпеть! Блять, что ж за законы, которые позволяют без лифчика на пляже лежать! Впрочем, хуйли это я - замечательные законы…), ореолы около сосков зернистые такие с точечками…, а сами соски крупные, тёмно-коричневые и структурные, как ягоды шелковицы ( кто шелковицы не знает – как ежевичины).

Рядом лежит муж, читает венгерский журнал. Венгерский язык можно перепутать только с финским или с исландским. Что-то типа «Береньюцферендидъёг хилтноварошс». Но по словам «Будапешт» и «Мадьяр» определиться легко.

Он ей что-то бормотнул, она ответила. Точно, мадьяры. Когда отвечала, поймала мой взгляд.
Ебать мой сизый нос, мои стальные зубы!
Глазами она мне уже дала, я аж ногами на месте заперебирал, как цирковая лошадь. Подсобрал слюну, заставил себя идти дальше.

Ну, в воде, безусловно, полегчало. Минут сорок плавал, размышлял. Она отдыхает с мужем, я с женой. Но как же мне её приспичило проебать!

Не "выебать" – это примитивно и одноразово, не "поебать" - высосано из пальца и легковесно, не обезличенно-абстрактно «ебать», даже не "отъебать" – хотя это, пожалуй, уже тепло.
Именно проебать.
Чтобы у неё ноги с литыми икрами подкашивались, чтоб до потёртости больших и малых губ. Когда измученный клиторок чуть трогаешь, а она вздрагивает: ей это прикосновение отзывается во всём теле, уже не соображает – то ли приятно, то ли больно. Когда к концу второго часа всё перемешалось на простынях и на коже: пот, моё семя, слюна, её секрет, он непременно должен быть обильным…

На её секрете у меня опять встал. От берега далеко заплыл, хули - приспустил плавки, подставил елду морскому течению.
В полном охуении подумал о дельфинах : сколько историй про страдающих жертв кораблекрушений, спасённых дельфинами!
А я вот плыву голым хуем книзу, тоже ведь, в сущности, страдаю…
Дельфины млекопитающие, живородящие, и по распространённой гипотезе, такие же разумные, как и мы…Хорошенькие такие, гладенькие,с удобным длинным клювом…
Это ж не западло ( - наверное)…Это ж не козу ебать и не кошку мордой в валенок…

Не встретив дельфинов, поплыл к берегу.
Как же её заклеить?
Ну, номер в отеле, допустим, снять можно, договорюсь. Но как подойти, чтоб мужа не было?
А языковой барьер? На английском?
Хорошо, допустим, на английском кое-как.

Значит, надо оторваться от своей жены, отловить её без мужа, преодолеть языковой барьер и останется самая малость – добиться согласия на поебаться.
И потом опять – мне оторваться от своей, ей - от мужа…

Выйдя на берег, подцепил оставленную маску, уже привычно расположил в области позванивающего хуя, пошёл мимо них.

Сука! Вот же сука! Увидев меня, перевалилась на живот, спрятав грудь. А ноги, слегка развалив, подняла в коленках и поболтала в воздухе розовыми пяточками. Полоска купальника в промежности такая тоненькая, что…

Она обратилась на мадьярской тарабарщине к мужу. Низковатым, с лёгкой хрипотцой голосом.
Муж чего–то пробуркотал, мой воспалённый разум выхватил имя.
Мария! Её зовут Мария!
Вытянул руку и поводил ей вниз-вверх между лопаток…Пальцы у него были крепкие, мосластые, с кустиками чёрных волос. Большой палец длинный, выше фаланги указательного, расширенный вверху.

В далёкие семнадцать лет моя третья женщина, тридцатилетняя Галя, учила меня, как она выбирает мужчин по большому пальцу. Якобы – копия мужского члена по длине и лепке( слово «хуй» у нас не звучало – мы были скромны).
Мадьяр, судя по пальцу, тот ещё был ёбарь.

Галя - вылитая Ксения Собчак ( – это я теперь знаю, что Ксения, а тогда весь двор говорил, что эта поблядушка на лошадь похожа) - была магистром, академиком и гением ебли. Столько лет спустя именно благодаря ей я в охотку дрочу на Ксению Собчак.

Впрочем, на Ксению Собчак я в последующие три дня подрачил только раз, по привычке; остальные семь – по памяти на Марию. Знаете, как это бывает: жена рядом, но Мастер Турбации бессмысленен и беспощаден…

Мария везде была с мужем. Они вместе загорали, вдвоём плавали, нераздельно на завтрак и парой с ужина.
Но глазами давала всё больше и больше. Почти всегда она засекала меня издалека, небрежно накидывала на грудь полотенце и, поглаживая ноги от бёдер до пяток, отпускала мне глазами во все дыры.

Я договорился с портье за сотку о свободной комнате на три часа.
Узнал их комнату. По комнате нашёл номер телефона.
Ну и хули?
Позвонить, сказать: «Хэллоу, май хани! Ай вонт ю, бэби!»?

Пытался склонить гречанок-горничных к передаче записки. Шарахаются, деньги отталкивают. Подкинуть письмецо под дверь? А если муж найдёт?

Опизденел уже так, что готов был выскочить с хуем наперевес из кустов гортензии на тропе их вечерних прогулок.

Дни складывались однообразно:

Пробуждение, каменный хуй. Пока жена в ванной, подрачить.

Завтрак. Ищу Марию. Идут… Можно завтракать.

Пляж. Одни и те же лежаки, через два налево от нас. Идут. Переворот на живот. Остоебенившая маска с трубкой, проход к морю, полотенце, ебля глазами.

Заплыв, каменный хуй.

Всё более навязчивые мысли о дельфинах.

Перебор безнадёжного дерева вариантов: встреча на тропинке, подплыть в море, заговорить в ресторане, пока набирает на шведском столе…

Проход из моря к лежаку…, полотенце…, ебля глазами, на лежак хуем вниз….

Дневной сон…, пока жена в ванной…, Пэй – ТиВи…

После сна - бизнес-центр, Интернет, русско-венгерский разговорник….
Кёсёнем сэпен… Йо напот, роконсенвеш кишассонь! Бочанотат керек, висонт латашра, егесшигере…

Перебор дерева вариантов, пробежка по парку, каменный хуй, засечка Марии, муж снова рядом….

К вечеру третьего дня меня осенило.
Продолжение...