прочитал тут
Акиф Азимов, милиционер из Ставрополя, рассказывает о том, как несколько часов кряду над ним, его беременной женой и одиннадцатимесячной дочкой измывались пограничники.
В редакцию Акиф Азимов принёс только что пришедшие официальные ответы на своё заявление о происшествии с его семьёй на российско-азербайджанской границе. Его адресаты √ Администрация президента России, Таможенный комитет, Генпрокуратура √ сообщали: злоупотребления со стороны должностных лиц ОКПП ╚Дагестан╩ по поднадзорности будут расследоваться военным прокурором органов и войск ФПС России и Республики Дагестан.
Приводим полностью рассказ Азимова, записанный нашим корреспондентом.
╚Я - гражданин России и всю сознательную жизнь живу в Ставрополе. 14 лет работаю в Ленинском райотделе милиции старшим уполномоченным по раскрытию тяжких и особо тяжких преступлений.
В прошлом году женился на девушке Рамиле √ гражданке Азербайджана, у нас родилась дочка. В начале 2003 года жена получила вид на жительство. В августе я получил трудовой отпуск, и мы решили поехать в Азербайджан, поскольку незадолго до этого супруга обнаружила пропажу своего паспорта, и надо было восстановить по месту его получения в городе Шамкир. Сели на автобус ╚Ставрополь-Баку╩, и через 900 километров утомительного пути я с беременной женой и грудным ребёнком на руках прибыл в район Дербента на российско-азербайджанскую границу.
Во время проверки документов инспектор пограничного контроля заявил, что, поскольку у жены нет паспорта, то её могут пропустить через границу только по разрешению начальника смены, и велел ждать. Тут же к нам подошёл крутившийся рядом молодой человек и шепнул на ухо, что вопрос о беспрепятственном пропуске жены обойдётся мне всего в двести долларов. Я ответил, что не буду это делать, потому что моя зарплата офицера МВД со всеми надбавками составляет в месяц всего 4797 рублей.
После отказа платить взятку ко мне вразвалочку подошёл всё тот же инспектор таможенного контроля и объявил: ╚Начальник смены погранконтроля запретил пропускать жену через границу╩. Иду к начальнику смены. Он, в военной форме в звании старшего лейтенанта (свою фамилию назвать категорически отказался), объясняет отказ тем, что у него-де есть документ, запрещающий пересекать границу таким гражданам, как моя жена. Я прошу познакомить меня с таинственным документом и узнать, какие же его положения нарушены моей женой. Ведь у Рамили на руках вид на жительство √ документ, в который внесены все паспортные данные и который даёт его владельцу все права и преимущества гражданина РФ за исключением избирательных прав и возможности находиться на госслужбе.
Офицер ушёл к себе в кабинет искать ╚документ╩, понятно, что ничего не нашёл. На мою реплику о том, что его действия незаконны, и он нарушает наши гражданские права, ответил хохотом и советом обращаться в ООН. После чего приказал подчинённым высадить меня с семьёй из автобуса. Солдат с автоматом препроводил нас в ╚отстойник╩, не давая нам выйти из него, фактически взял мою семью под стражу, словно мы были опасными преступниками.
Вместе с нами из автобуса выдворили молодого азербайджанца с грузинским паспортом: у него на две недели была просрочена виза. Его также загнали в ╚отстойник╩, грозя всевозможными карами. Того от намеренных запугиваний всего трясло, и он истерично кричал на родном языке водителю автобуса: ╚У меня есть сто долларов, скажи им √ я заплачу┘╩ Бедный неграмотный парень, конечно, не знал, что максимальное наказание, его ожидавшее, - выдворение из страны, которую он сам сегодня и покидал.
Я видел насквозь этих вымогателей √ ╚психологов╩, действовавших по хорошо отработанной схеме. Они были здесь хозяевами, взявшими на себя право карать и миловать, запугивать и шантажировать людей, оказавшихся в их власти. Они откровенно издевались над моей семьёй: над женщиной, находившейся в полуобморочном состоянии от 30-градусной жары и усталости, над заходившемся в крике голодным младенцем, которого негде даже было перепеленать.
Какой мужчина, муж, отец может перенести такое!
Бессильный гнев душил меня: передо мной были люди в форме, которая давала им право действовать от имени закона, от имени государства. И я, сам законник и правовед, вынужден был подчиняться их приказам, решениям, ничего общего с законностью не имевшим. У меня был один путь √ ехать в воинскую часть к начальству этих садистов.
Часть находилась в Дербенте и называлась ОКПП ╚Дагестан╩. Когда я выходил с территории погранпоста, ко мне подбежал другой молодой человек, внимательно наблюдавший за всем происходящим издали: ╚Я могу за 200 долларов решить вашу проблему и провести через границу по хорошо налаженному каналу╩. Между тем как таксу за переход без всяких документов на российско-азербайджанской границе знает каждая собака в округе √ 1000 рублей. Но мерзавцы √ члены преступного сообщества √ видели, в каком безвыходном, мучительном состоянии нахожусь я с беременной женщиной и грудничком на руках. Именно эта безвыходность повышала ставки. Им было даже невдомёк, что у меня просто не было этих двухсот долларов √ огромных для меня денег.
Я в жизни никогда не брал взяток и никогда не давал их сам, всей душою презирая мздоимцев, вымогателей, продажных чиновников. Да, я живу небогато, как миллионы россиян, от зарплаты до зарплаты, но на душе моей спокойно от того, что я никогда не пачкал ни своих рук, ни совести.
Отдав таксисту значительную часть своих жалких отпускных, еду в часть с совершенно обессилившими женой и младенцем. Объясняю вышедшему ко мне дежурному прапорщику, что меня незаконно высадили из автобуса. Тот обещает немедленно доложить о ситуации командиру, подполковнику Самойлову. И снова ждём под солнцепёком и в пыли. К нам выходит офицер, представившийся капитаном Кузьминым, и советует ехать на другой пограничный пункт √ Тагир-Кенд Казымляр, недалеко от Дербента. Там, мол, нужно обратиться к начальнику смены прапорщику Раджапову, который составит акт, и жену вместе с семьёй передадут властям азербайджанской таможни. И вот снова вместе с женой и грудным ребёнком еду на указанный пограничный контрольный пост.
Прапорщик Раджапов, просмотрев документы, футболит нас опять к командиру части подполковнику Самойлову: мол, только он один имеет право решать вопрос о передаче нас таможенникам. Несколько часов изнуряющего ожидания √ и, наконец, подъезжает подполковник Самойлов. Но к себе не приглашает, а посылает молодого офицера в чине капитана.
╚Самойлов может вопрос решить┘, - тут капитан, который также отказывается назвать свою фамилию, делает многозначительную паузу, - или не решить╩.
В который раз мне давали понять, ЧТО от меня требуется. Я не хотел их ╚понимать╩, не хотел ╚откупаться╩ от этой своры, которая, измываясь над моей семьёй, додавливала меня психологически.
Не дождавшись от меня ╚встречных предложений╩, капитан удалился. После чего мне вернули документы со ссылкой на подполковника Самойлова: он отказался решать наш вопрос, потому-де что моя жена √ лицо без гражданства.
Эта ╚мотивация╩ была издевательством в чистом виде: ведь и в свидетельстве о рождении дочери, и в виде на жительство были указаны её национальность и гражданство. Капитан, которому я пальцем указывал на эти пункты, лениво парировал: здесь ОНИ решают вопрос, кого пустить через границу, а кого нет.
ОНИ упивались своей властью, нашей униженностью и беспомощностью.
Истерзанные морально и физически, мы снова проделали путь в девятьсот километров, теперь уже от границы до Ставрополя. Потрачены с трудом скопленные деньги, пропал отпуск, в состоянии стресса долгое время пребывала беременная жена┘Короче, вымогатели ╚отыгрались╩ на славу, проучили, что называется, мента, который смел учить их соблюдению прав человека.
Я четырнадцать лет отдал службе на благо Отечества, защищал людей от преступных посягательств, а вот право своей семьи от злоупотребляющих властью пограничных чиновников защитить не смог.
Коррупция оплела тенетами всю страну. С этим сталкивается сегодня почти каждый россиянин. Кто-то мирится с ней, но не все. Многие пытаются противостоять ей изо всех сил. В том числе и в органах милиции, которая попала сейчас под шквал общественной критики.
Лично я из числа тех, кого уже до смерти ╚достали╩ вымогатели, коррупционеры. Я готов воевать с ними всеми законными методами насколько хватит сил. Оборотни в погонах подожмут хвост лишь тогда, когда поймут, что чувствовать себя в безопасности им больше не удастся, и они ответят за свои преступления перед законом и обществом по полной программе╩.
|
Назад
Конференция
Вперед
Списком
Миллиционерам тоже бывает не сладко
Редактировать
Ответить
Цитата
